Уважаемые коллеги,
моя точка зрения по обсуждаемому вопросу достаточно подробно изложена в тексте, который я рассылал в процессе подготовки к этому заседанию по электронной почте и надеюсь, что все присутствующие его прочли. Поэтому в своем выступлении я в основном буду говорить о том, что произошло после написания этого текста, и сформулирую вопросы, на которые хотел бы получить ответ в ходе сегодняшнего обсуждения.
Как известно, 15 января сего года в Государственной Думе рассматривались и были отклонены поправки депутата Грачева к статьям 132 и 139 ГК. Суть поправок – попытка исправить очевидные дефекты двух упомянутых статей. Дело в том, что в статье 132 допущен очевидный перекос, когда вся интеллектуальная собственность обозначена как права на товарные знаки, фирменные наименования и иные исключительные права. Иначе говоря, все права на результаты интеллектуальной деятельности помещаются в то самое “иные права”. Очевидно, что для наукоемких предприятий, особенно оборонных гораздо большую значимость имеют права на изобретения, программы для ЭВМ и другие результаты интеллектуальной деятельности, чем права на товарные знаки. Формально статья сформулирована правильно, но акценты явно смещены не туда, куда надо. Этот перекос предлагалось исправить, не меняя содержание статьи по существу. В статье 139, как все присутствующие знают, смешаны понятия служебной и коммерческой тайны. Предлагалось устранить этот дефект, а заодно сделать условия охраны коммерческой тайны чуть ближе к тем, которые установлены в американском модельном законе. Необходимость таких изменений на данный момент практически очевидна. Тем не менее голосование дало отрицательный результат, что имеет достаточно простое объяснение. И правовое управление Думы и профильный комитет (комитет по законодательству) дали отрицательные заключения на проект закона о внесении поправок. Правительство также дало отрицательное заключение, хотя заключение Министерства промышленности, науки и технологий было положительным.
Примечательно, что Крашенинников, выступая со своим отрицательным заключением, фактически поддержал поправки по существу, его не устроил текст. Выступление представителя Правительства вообще было направлено, на мой взгляд, против действующей статьи 138 ГК, а не против закона о внесении поправок. Так или иначе, оба выступали против, в поддержку законопроекта не выступил ни один депутат, кроме самого Грачева. Однако результаты голосования внушают определенный оптимизм. Это наша общая с Грачевым точка зрения. Надо продолжать работать в этом направлении, учесть ошибки, поработать с депутатами и с текстом поправок, тогда можно ожидать положительного результата.
Теперь об ошибках. Учитывая, что здесь собралась в целом очень квалифицированная аудитория, хотелось бы обсудить, в чем эти ошибки заключались, чтобы не допускать подобных ошибок в дальнейшем. В этой связи хочу напомнить историю законопроекта о коммерческой тайне, в рамках которого мы пытались решит проблему охраны ноу-хау несколько лет назад, а Правительство пытается это делать сейчас. Тогда законопроект прошел все три чтения в Думе и без голосования был одобрен Советом Федерации, но Президент (тогда еще Ельцин) наложил вето. Что бы не говорилось в официальном заключении Правового управления, которое и тогда вызывало недоумение, причина вето совсем не в том, что там написано. Сейчас уже хорошо известно, что тот законопроект случайно задел очень существенные интересы влиятельных людей, причем произошло это достаточно случайно. Тогда мы совершили ошибку, включив в законопроект норму, фактически запрещавшую коммерческую тайну некоммерческих организаций. Это было роковой ошибкой и не имело отношения к основной цели – обеспечить охрану ноу-хау. Такие ошибки не надо повторять. Вместе с тем, не надо искать причину вето там, где ее не было и нет, т.е. в официальном заключении. На этот раз цель законопроекта (о внесении поправок) была гораздо скромнее и, казалось бы, не задевала каких-либо существенных интересов. В устранении несуразиц в ГК объективно заинтересованы все. Однако отрицательные заключения появились и свое дело сделали, значит что-то не так.
Честно говоря, меня это не удивляет. Сейчас любой законопроект в этой области обречен получать в основном отрицательные отзывы, причем от людей самой различной квалификации и степени погруженности в проблему. Мы находимся в ситуации всеобщего пата. Подтверждений тому много. Очень хорошая ситуация была в 1992 и 1993 году, когда были приняты базовые законы (патентный закон, закон о правовой охране программ, закон об авторском праве и т.д.). Эти законы писали рабочие группы из относительно квалифицированных людей, многие из которых сидят сейчас в этом зале. Принимались эти законы практически в том виде, в каком они поступали из рабочих групп. Сейчас этой тематикой интересуются все или, во всяком случае, многие и всякие (по квалификации). В результате уровень сложности задач, которые надо решать, оказался выше квалификации сообщества, которое пытается их решать. Роль правительства и министерств в этом процессе скорее негативная, чем позитивная, причем не в силу злого умысла, а в силу отсутствия понимания и квалификации. Можно с уверенностью сказать, что проблему законодательного обеспечения оборота и защиты ноу-хау, которую мы здесь обсуждаем, без помощи научного сообщества Правительство и профильные министерства решить не в состоянии. Разумеется, научное сообщество – это довольно аморфная часть, как комета. Но у кометы есть относительно твердое ядро. Есть такое твердое ядро и у научного сообщества, это – РАН. Поэтому РАН должна здесь играть ведущую роль. А руководители предприятий ВПК должны понимать, что именно они заинтересованы в решении этой проблемы больше, чем кто-либо. Поэтому надо помогать и не только письмами в поддержку.
В заключение я хочу сформулировать ряд вопросов к аудитории и надеюсь получить, если не ответ, то квалифицированное обсуждение. Вопросы следующие:
1. Надо ли менять текст законопроекта о внесении изменений в статьи 132 и 139 ГК РФ, а если да, то как?
2. Следует ли разрабатывать отдельный закон о технических ноу-хау, как предлагает Андрей Геннадиевич (я, кстати, с ним согласен) или надо продолжать попытки решить все вопросы в рамках закона о коммерческой тайне?
3. Какие дополнительные шаги, помимо написания правильного текста законопроекта, следует сделать?
Спасибо за внимание.
